- Тебя мама обижает? – спрашиваю я Олю (имя изменено) на детской площадке. Ей примерно восемь, и она дружит с моей дочкой. На теле синяки. На руках старые ожоги. Ноги расчесаны в кровь.
- Нет, никогда, - выпаливает Оля.
- Ты кушала сегодня? – осторожно интересуется у нее другая мама.
- Да, я ела кашу, - Оля всегда моментально выдает одни и те же ответы, не задумываясь ни на секунду.
Вы вспомните, что вы ели на завтрак? Скорее всего задумаетесь, прикинете, яичница или тост? А может, только кофе? Сразу и не сообразишь. А Оля помнит – каша. Всегда каша.
Таких детей, как Оля, родители, хотя тут хочется написать совсем другое слово, дрессируют с ответами. Потому что в любой момент может подойти опека или кто-то из соседей в опеку сообщит.
Поэтому на стандартные вопросы «тебя обижают дома?» / «ты ела сегодня» / «откуда царапины/синяки» заготовлен ответ.
Такие детки выпаливают его моментально.
Нет, не обижают/ Да, ела кашу / Это я упала. С велосипеда.
И неважно, что велосипеда у нее нет. И кататься на нем она не умеет.
Очень редко, но Оля говорила правду. Кому-то одному из взрослых на детской площадке. И только что-то одно.
«Меня мама об стенку ударила. И по голове часто бьет», - поделилась она с мамой Сережи.
«А это у нас блохи дома, у нас четыре кошки, блохи с них меня все время кусают», - сказала она в итоге мне, когда я в сотый раз посетовала на ее искусанные кем-то ножки.
Опека наблюдала за семьей. Такова процедура. Ребенка нельзя изъять сразу, если нет прямой угрозы жизни.
Оле, как могли, помогали всем двором. Кто-то в гости заберет, кто-то покормит, кто-то игрушки и раскраски купит.
Однажды утром приехали три человека. Задали несколько вопросов, попробовали найти родителей – безуспешно, показали удостоверение и забрали Олю. Она кричала, вырывалась и плакала. Но ее засунули в машину и увезли.
В конце истории положен вывод или призыв к действию. А у здесь его нет.
Моя дочка дружит с Олей. И Олю забирали на ее глазах. Она долго плакала потом. А я долго рассказывала про то, что в мире бывают разные родители. И детские дома. И социально-реабилитационные центры. И опека.
И обещала найти ее подружку. И договориться, чтобы нам разрешили к ней приходить. И попробовать сделать что-то, чтобы помочь ей. Правда, пока я не знаю, что можно будет сделать…
Ненавижу, когда не знаю.
Но мы нашли ее. В больнице - лечили искусанные блохами ножки. Возили передачки. Сейчас ее выписали и она в социально-реабилитационном центре. Скоро поедем на встречу.
Надеюсь, у этой истории будет продолжение. И хочется верить, что какое-то хорошее, хотя сейчас розданные судьбой карты - откровенное говно.
А пока пойду обниму своих детей.
